[fic] What hurts the most III - Lie to me - Sakumoto

[Akemi-chan]

Цикл: What hurts the most/ Что ранит больше всего
Часть III: Lie to me/ Обмани меня
Рейтинг: PG
Жанр: Angst, drama
Пейринг: Сакумото (еще один пейринг пусть станет сюрпризом)
От автора: еще один флешбэк. мне ее хотелось переписать, но в итоге просто появилась последняя часть главы с матсумией, благодаря Эри <3 но автор теперь не знает, куда плыть дальше xD

2007 год

- У Оно-сана репетиция бутая, поэтому снимаем сегодня без него, - сообщил фотограф, сменяя в камере объективы. Фотосессия для календаря, ничего особенного, поэтому каждый из четверки просто послушно выполнял указания гримера, потом костюмера, и наконец, фотографа. Чтобы не терять времени, было решено снять индивидуально каждого, кто есть.
- Отлично, молодцы. Последнее на сегодня – фотосессия в парах. Порадуйте фанатов.
- Э? Простите? – Шо, собравшийся уже направиться в гримерку, остановился у выхода.
- Не спешите, Сакурай-сан. Что вас удивляет? Стандартная процедура, к тому же тематика вашего нового календаря вполне оправдывает это.
Шо бросил взгляд на Аибу: девушка из стаффа старательно поправляла на нем едва застегнутую рубашку.
- Сначала Матсумото-сан и Аиба-сан… Потом вы, Сакурай-сан в паре с Аиба-саном.
- Простите, но я не могу, - Масаки подскочил к фотографу, чуть не оставив рубашку в руках костюмерши. - У меня съемки передачи, мне через полчаса нужно быть на студии.
- Хорошо, тогда только с Матсумото-саном.
- Я тогда могу быть свободен? – с где-то теплящейся надеждой поинтересовался Шо, продолжая держаться за ручку двери.
- Эй, а про мое присутствие еще кто-то помнит? – недовольно крикнул Нино, оторвавшийся от DS.
- А, Ниномия-сан, вы можете быть свободны. Завтра мы вас снимем с Оно-саном. А вы, - перевел тот взгляд на рэпера, - останьтесь. Будете в паре с Матсумото-саном…
- Э?..
Две пары глаз с завидной скоростью переметнулись сначала на фотографа, а потом и друг на друга, и снова в сторону. Смятение. Зрачки бегают, как замкнутое в клетке дикое животное, ладони становятся горячими, и пальцы дрожат. И, чтобы спрятать это, сжимаешь руки в кулаки. А он прячет в задние карманы джинс. Стало как-то непривычно тихо, только стафф продолжал свою работу. Или им показалось.
- Ой, а можно я останусь? – тишину разрезает довольный голос Нино, которому, кажется, стало вдруг интересно. Все были слишком заняты своими делами, чтобы заметить, каким взглядом одарил его Матсумото.
- Ладно, я буду в гримерке, - лениво протянул Казунари, забирая с небольшого столика оставленный DS. – Шо-чан, не увлекайся, нам еще репетировать серьезную сцену, - шепнул парень, наполовину исчезнув за дверью и напоследок очаровательно улыбнувшись, скрылся за ней окончательно.
Шо незаметно выдохнул. За все эти годы положение спасали либо Аиба, либо Сатоши, и Сакурай совершенно не знал, во что это выльется сейчас. Три года общения лишь по надобности или по работе – что было одним и тем же. Сакурай чувствовал себя заядлым курильщиком, когда-то завязавшим, и которому вдруг предлагают сигарету. Три года он к ней не притрагивался, лишь ощущал дым, который иногда его окутывал от тлеющих сигарет друзей. А теперь ему предлагают закурить. И он совершенно не знает, что почувствует. Потому что все эти годы он ходил, обклеенный антиникотиновым пластырем, и до сих в нем.
- Сакурай-сан, не спите! – голос фотографа вернул Шо из размышлений, потому что на них больше времени не оставалось – его ждали на площадке.
- Вы так и будете стоять за три метра друг от друга? Подойдите ближе… Ближе, чем на шаг. Очень близко… Вот так, наконец-то, - похоже, режиссер начинал раздражаться, и в душах обоих зарождалась надежда на то, что ему это надоест и он передумает снимать их обоих. И одновременно с этим, и одному, и другому нестерпимо хотелось попробовать, бросить вызов собственному подсознанию.
- Сакурай-сан, прислонитесь спиной к стене, вот так… отлично. Матсумото-сан, обопритесь об нее левой рукой, вытяните ее вверх, все верно… Не поворачивайтесь боком, станьте прямо и подойдите впритык, да. И смотрите не в пол.

Слишком близко.

- Матсумото-сан, не отходите, да что такое!?

Дыхание где-то на уровне твоей шеи. Слишком теплое.

- Сакурай-сан, не смотрите на него как затравленный зверь! Хотя стоп, останьтесь как есть… Отлично.

Господи, да хватит уже…

Кажется, в ушах табун лошадей.

- Наклонитесь ближе. Сакурай-сан, не пытайтесь вдавить себя в стенку. И улыбнитесь. Улыбнитесь. Оба.

Дурацкое гудение.

Почему так звенит.

- Я говорю не по-японски? У-лыб-ни-тесь.

Ну же…

- Всё! Закончили. Всем спасибо, все свободны.
Сакурай намеренно долго переодевался в свою одежду. Идти вдобавок вместе до гримерки по этому бесконечно длинному коридору – было бы слишком. Надевая кофту, Шо заметил сквозь небольшое отверстие для шеи, как спина Джуна мелькнула в дверях. Пальцы отказывались слушаться, и кофту нормально удалось надеть после полминуты отчаянной борьбы с ней.
- Хорошо поработали сегодня. До свидания, - слабо улыбаясь, поклонился стаффу Сакурай и направился вслед за согруппником. Когда Шо зашел в гримерку, Джун еще был там и что-то искал в сумке. Нино, на удивление, читал сценарий.
- Хорошо поработали.
Не по себе. И благодаришь Вселенную за то, что всё, что тебе видно, - его спина и затылок.
- Угу, - бросает в ответ Матсуджун. Не оборачиваясь. Он ведь занят. Поисками. Чего-то… Чего, он еще сам не придумал.
- Йо~ Шо-чан, где тебя носило? Я тут со скуки уми…
Но Нино не дал договорить раздавшаяся мелодия на телефоне Матсумото.
- …раю.
- Да. Нет, сегодня вряд ли. Угу, пока.
- Как съемки? – той улыбке, которая вдруг появилась на лице Нино, мог позавидовать даже Нишикидо.
- Нормально! – на ответ в унисон эта улыбка сделалась еще шире, если такое могло быть вообще возможно.
- Мне пора, до завтра, - Джун поспешно схватил сумку и вышел из гримерки.
- Пока, Джун-пон~
- Ты нарочно?
- Что? Матсуджун привык, что я его так назы…
- Ты прекрасно понял, о чем я.


- Черт, телефон… я же держал его в руках, - пробормотал под нос Матсуджун, притормаживая у самого лифта. – Я разговаривал по нему, потом положил на диван, а потом Нино… Аргх, Нино…
Заметив мимо проходящего джуниора, подозрительно косящегося в сторону семпая, Джун метнул на него один из своих любимых взглядов, и тот тут же поспешил дальше по коридору.
«Сам с собой посреди коридора, где бродит толпа народа… Джун, ты идиот. О чем ты только думал?» - развернувшись, Матсумото направился обратно в гримерку, стараясь не отвечать себе на вопрос, о чем же он всё-таки думал. Дверь, как обычно, была нараспашку – зато сразу видно, где их гримерка. Матсуджун усмехнулся, представляя, что его разговоры с самим собой для кохаев по сравнению с тем, что они периодически могут заметить, проходя мимо их гримерки.
- …давай не будем об этом, Нино, к тому же это не твое дело, - услышав недовольный голос Сакурая, Джун интуитивно притормозил.
- Не будь занудой.
- А ты прекрати издеваться над людьми.
- Почему я? Чуть что, сразу Нино! Вы сами над собой издеваетесь. Какой-то нездоровый мазохизм.
- Казунари, давай закроем эту тему. Раз и навсегда.
- Хорошо, но мне все равно интересно, что ты такого придумал и сделал в Нагое, что после этого Джун к тебе и близко не подходит.
- Тебя это не касается.
- А как же твое «так будет лучше для всех»?.. Ладно, я молчу, давай репетировать.
Иногда Шо был благодарен Нино за то, что тот умел выводить его из себя. Благодарен за то, что без вреда окружающим Шо мог так выпустить пар. Нино мог вовремя останавливаться. Будто знал предел, некую черту, за которую переступать не стоило. Кажется, он знал все кнопочки Сакурая, и Шо не был против этого. Хоть и допускал то, что Нино периодически мог этим воспользоваться в своих интересах. Но было между ними какое-то доверие, поэтому Шо и позволял младшему иногда садиться себе на голову.
- Где твой сценарий, Таро-кун… А, нет. Сегодня ты Тамико-о-о, - Сакурай театрально захлопал ресничками, как в него вдруг прилетела подушка.
- Заткнись, Шо-чан… О! Джун-кун! – увидев вдруг Матсумото в дверях, Нино не смог удержаться от переглядки со старшим.
- Я телефон забыл, - Джун наконец-то вошел внутрь и забрал то, за чем возвращался, - Пока.
- До завтра, Матсумото-кун, - осталось без ответа.
Единственное, чего хотел сейчас Матсуджун, - это оказаться где-нибудь подальше от этого места, и еще дальше от человека по имени Сакурай Шо. Домой не хотелось, и он вспомнил о недавнем звонке. Пожалуй, то, что нужно.
- Алло. Предложение еще в силе?.. Я и не сомневался, - на том конце рассмеялись и повесили трубку.


Ему тут никогда не нравилось. Не нравился цвет штор, они были слишком темными и закрывали всегда окно от края до края. Ему не нравилось то, как держит сигарету человек, сидящий в кресле, не нравился цвет виски в его бокале. Ему не нравился запах постельного белья. Ему не нравилось то, как заставляет это место пахнуть его тело. Ему не нравилось, но почему-то казалось, что все это правильно. Матсуджун протянул руку за пачкой сигарет, лежащих на дорогом антикварном столике, когда обнаружил, что та пуста.
- Ни разу не видел, чтобы ты за вечер столько курил, - в голосе слышна была то ли усмешка, то ли издевка.
- Не твое дело, дай мне лучше сигарету, - резко ответил Матсумото, надевая батник.
- Курить вредно, Матсумото. И беситься на пустом месте тоже, - снова усмешка. Хотя Каменаши Казуя был более чем уверен в том, что это «место» далеко не пустое. Джуна что-то сегодня разозлило. Хотя в его глазах злости не было. Было другое. И Каме четко знал, что это.
- Решил примерить на себя роль моей мамочки? Мне твои нотации не нужны, не будь таким же, как… - Джун осекся и прикурил.
Каменаши рассмеялся.
- Ах, вот оно что… А я-то думаю, чего ты на взводе.
- Иди к черту.
Это началось несколько месяцев назад. Аканиши свалил в Америку, а Каме был кто-то нужен. Зачем – он сам не знал. Но так было легче, и он мог дальше сосредоточиться на работе. Матсумото был того же поля ягодой, и Казуе не приходилось врать. Ложь друг друга они видели слишком ясно, чтобы даже пытаться. Знали, что происходит в душе друг у друга, знали, что друг к другу в этой самой душе нет и намека на нежные чувства. Это не было дружбой, друзья не спят время от времени вместе. Просто нравилось проводить иногда время в компании друг друга. Пока что нравилось, пока они не успели друг другу надоесть.
- Однажды ты спросил, почему у нас с ним так всё… получилось. Я думал, он действительно был пьян, я даже ждал, что он извинится на следующий день, и я был бы готов его простить, но он не сказал ни слова. А сегодня оказалось, что он это сделал специально. Чтобы я держался подальше, - Матсумото улыбнулся, выпустив изо рта сероватую дымку.
Каме не улыбнулся в ответ. Не усмехнулся. Просто молча курил и рассматривал узор на бутылке виски.
- Извини, Джун, но, наверное, ты дурак. Позволь, я договорю, - поспешно добавил Каменаши, заметив, что семпай хочет возразить.
Каме наполнил пустой бокал Матсумото и придвинул его к нему.
- Помнишь, я как-то сказал тебе, изрядно выпивши, что у Джина была более веская причина уехать в Америку, чем какой-то английский. Этой причиной был я, то есть мы. В смысле, наши отношения.
- Не понимаю, причем тут это. Вы поругались, и он решил свалить?
- Не совсем. Мы даже не успели поругаться. Всё так произошло, будто что-то хрупкое разбилось и разлетелось, а мы даже не утруждали себя тем, чтобы собрать осколки. Просто приняли всё, как есть. Точнее, я принял. Джин решил за нас двоих. Впервые. Хотя лучше бы и не начинал.
Джун впервые поднял глаза от лицезрения собственных рук и посмотрел на собеседника.
- Ты же знаешь, как агентство относится к подобным отношениям среди джоннисов. Сначала это был фансервис, где-то дружба, а потом наши отношения стали расти вместе с нами. И нам стали делать предупреждения. Мы стали более осторожно себя вести, и нам наконец-то дали дебют. До этого они считали, что подобного рода отношения между двумя самыми популярными участниками группы лишь повредят ей, тем более на раннем этапе существования.
- Так почему тогда Аканиши уехал?
- Потому что все становилось серьезнее. Приходилось много работать, я был так рад, что нам дали шанс. Нам – мне и Джину. В первую очередь я думал, о нашей карьере. И совершенно не замечал за своим фанатизмом в работе, что ему, возможно, нужно что-то другое. А этот идиот всегда все подмечал за мной. Видел, что эта работа для меня всё.
- И тогда решил за вас обоих, что лучше это прекратить, пока ваши отношения не навредили твоей карьере, - закончил за Каменаши Джун.
- Что-то вроде… Пришел однажды и сказал, что уезжает в Америку, ничего не объяснив.
- А ты?
- А я сказал: «Ладно». И всё.
Матсуджун посмотрел в сторону штор, задаваясь вопросом, какой за ними вид ночью. Гадая, есть ли хоть немного общего в истории, рассказанной ему только что этим чужим человеком, решившим с ним поделиться, и в его истории. В тайне надеясь на то, что есть. И одновременно с этим желая обратного – сожаление было бы слишком велико в таком случае. Он не хочет засыпать с мыслью о том, что было бы, если бы не… Готов ли он заплатить такую цену?

Обмани меня.

Готов.

- Я не говорю, что Сакурай-кун поступил из тех же соображений, но такое не новость. Это правило, где редко бывают исключения. Если подумаешь, то примеров наберешь более чем достаточно. И многие заканчивают не так, как мы. Некоторым… везет, - Казуя усмехнулся, - куда меньше.
- Увидимся, Каме, - Матсумото поднялся, чтобы уйти.
Каменаши улыбнулся в спину Джуну и, услышав хлопок входной двери, достал мобильный. Используя весь свой скудный словарный запас английского языка, он попытался написать сообщение, пробуя какие-то странные вариации и стирая раз за разом. Все, что он смог написать, все, что казалось, нужно было написать и отправить на другой конец света, было проще простого: «I am so sorry».


Тиканье часов, разбросанные листы бумаги, к которым неплохо было бы давно уже притронуться и хотя бы прочесть, и щелканье кнопок, которое перекрывает первые два пункта и по громкости, и по значимости. В планы Ниномии Казунари на сегодняшний вечер входил лишь диван, плазменный экран и игровая приставка, несмотря на то, что два часа назад Шо и менеджеру он пообещал совершенно другое.
Звонок в дверь, оравший уже минуты две, явно не входил в этот список «дел», поэтому геймер его хладнокровно игнорировал. Первые две минуты. Две с половиной. После третьей минуты пришлось все-таки подняться, чтобы открыть дверь. Видимо, кому-то очень сильно хотелось увидеть его.
Но того, кого показал экран на домофоне, Казунари совсем не ждал.
По ту сторону услышали, как повернулся в замке ключ, и отпустили кнопку звонка.
- Я же и оглохнуть так могу, - недовольно проворчал Казунари, распахивая дверь, как его тут же схватили за руку и, в два счета вытащив из квартиры, потащили к лифту.
- Эй, куда ты меня тащишь, Матсуджун?!
- Прокатишься со мной.
- Можно я тогда хоть DS захвачу?
- Нет, - было последнее, что удалось Ниномии выбить из «собеседника», пока они сели в машину и проехали по меньшей мере квартала четыре.
- Ты решил меня похитить?.. Убираешь конкурентов? Хочешь убить меня и выбросить мой хладный труп в реку? Или ты будешь добрым и отправишь в какую-нибудь глубинку, где меня будут держать в плену местные аборигены? Или ты решил меня отвезти к мосту, а там пригрозив, что скинешь меня, что-то потребовать? Или наоборот, ты везешь меня на свидание, а пригласить как положено духу не хватило? Странные у тебя методы, Джун-кун, тем более у меня есть О-чан, так что прости.
Монолог Казунари надоел ему самому, вероятно, раньше, чем тот надоел Матсуджуну, раз тот продолжал молчать.
- …Учти, я раздет, на улице холодно, и я могу заболеть, тогда я пожалуюсь Шо-чану, и он будет читать тебе нотацию длиною в несколько суток… А хотя нет, стой. Я ничего ему не скажу, я просто буду с ним заигрывать у тебя на глазах.
Ниномия наконец-то замолк и, одарив согруппника своей лучшей ухмылкой, стал ждать реакции, в мыслях даже восхищаясь терпением Матсумото. Но тот вдруг резко завернул за поворот и также резко затормозил.
- Мы приехали? Но тут как-то… пусто. И жутко. Отвези меня обратно, ты меня оторвал от важных дел.
- Сначала ты мне кое-что расскажешь.
- Что? Как я остаюсь таким молодым вот уже столько лет? Прости, но…
Но Казунари не договорил, потому что в этот момент Матсумото схватил его за ворот клетчатой рубашки и, не церемонясь, прижал того к спинке сидения.
- Что ты знаешь о том случае в Нагое?
Единственное, что мелькнуло сейчас в голове Нино, так это то, что Матсуджун умеет быть слишком непредсказуемым.
- Откуда ты знаешь, что я знаю?.. – удивление на лице старшего вдруг сменилось хитрой ухмылкой, - Ай-яй-яй, Джун-пон. Мама тебе не говорила, что подслушивать нехорошо?
- Ты всегда был догадливым, Казу-чан, но сейчас мне некогда обсуждать твои интеллектуальные способности, ответь на мой вопрос, или, Богом клянусь, я сделаю что-нибудь из перечисленного тобой ранее со всеми твоими приставками и DS.
- Хэй, хэй, хэй, полегче, Джун-пон. Почему бы тебе не спросить у Шо-чана, я тут вообще не при чем, - невинному выражению лица Ниномии в этот момент не смог бы составить конкуренцию даже сам Матсумото… лет эдак десять назад.
- Потому что со мной Сакурай имеет привычку врать и выкидывать фокусы, как например, в Нагое. Не будем отклоняться от темы разговора.
- Что ты хочешь узнать? Я даже не знаю, что он конкретно сделал…
- Почему он так поступил? И что означало твоё «так будет лучше для всех»?
- Знаешь, я бы лучше обсудил все-таки мои интеллектуальные способности. Может, ты бы чему-нибудь от меня научился, - раздраженно бросил Казунари, с силой отпихнув от себя одногруппника. – Вы оба – идиоты. И я уже сыт по горло всей этой историей. То Шо-чан ведет себя как болван и делает вид, что ничего не замечает и не чувствует, то ты делаешь вид, что понятия не имеешь, как в гримерке появилась копия сценария, который Сакурай где-то оставил в спешке. А, или как тогда, в прошлом году, когда мы были в Сеуле. Шо-чан заболел и ему в номер, будто по волшебству, тут же принесли целый арсенал лекарств и витамин. А стафф до утра его не беспокоил. Мне продолжать? Что касается того случая в Нагое… у него были свои причины так поступить, и если ты хочешь о них узнать, спроси у Шо. Но, думаю, ты и так догадываешься. Не дави на него. Он сам себя готов, возможно, раздавить за то, что произошло. И отвези меня домой.
Нино замолк и отвернулся к окну, куда смотрел всю дорогу до самого дома. Джун завел мотор, думая о том, что наверное, понадобится немало времени, чтобы попытаться понять мотивы человека, который не хочет быть понятым.